Он кривится. Красивый до боли. Моей боли. И уставший.

— Я не спрашивал тебя о твоём мире и как ты сюда попала. Потому что не хотел слышать ответ.

Сердце пропускает неверный удар.

Всматриваюсь в него.

— Что-то изменилось?

Алан вдруг касается ладонью моего лица, это происходит так неожиданно, что я вздрагиваю. Дракону это не нравится. Но чего же он ожидал после сцены с шубой? Что я буду млеть?

— Я не хотел слышать, что в другом мире у тебя остался муж. Отец Пелагеи. Ты слишком хороша, чтобы его не было.

Он ведёт ладонью по шее и плечу, затем вдруг подхватывает меня на руки.

— Не стоит говорить об этом в коридоре.

— А в ваших покоях выветрился дым?

Он только зло усмехается в ответ.

Переступает со мной порог. Здесь пахнет свежестью. Но прохладно. Видно, долго было открыто окно. Алан отпускает меня на свою огромную кровать и зажигает пламя в камине. Но даже на этом не останавливается и накидывает на мои плечи плед. А сам-то, наверное, едва ли чувствует прохладу.

Становится тепло и снаружи и в душе.

— У меня был муж, — отвечаю тихо, наблюдая за тем, как он мерит размашистым шагом свои покои, — но больше его нет.

— Он умер? — глухо отзывается дракон.

— Вроде того, — отвечаю я. Не вижу смысла вдаваться в подробности. Ему это неприятно. Для меня-то Глеб точно умер. Вместе со всей любовью и всем хорошим, что когда-то было.

Дракон сверлит меня тяжёлым взглядом.

— Значит, ты собиралась вернуться не к нему? Почему тогда? Из-за дочери? Разве ей плохо здесь? Я нанял ей учителя, у неё будет приданое, она выйдет замуж за хорошего мужчину и устроится в жизни, как настоящая леди. Неужели этого мало? Что ты ещё от меня хочешь?

Он сжимает пальцы в огромный кулак. Белеющий в полутьме. Всё это даётся ему с трудом. Он не привык говорить о своих чувствах. Не привык обсуждать.

Но со мной иначе не получится.

И я благодарна ему, что пересиливает себя.

— Ничего… Я благодарю вас. Этого достаточно. Я и помыслить не могла, что вы будете так к нам добры!

Он мотает головой и едва ли не рычит:

— Ты говорила, что не сбежишь! Говорила, что будешь держать слово, пока я держу своё. Что… — взгляд дракона темнеет. — Что я сделал не так?

Он, видно, всю эту горечь носил в себе весь день. А мне хочется просто сжечь её. Или вымыть из его души. Потому что это какой-то бред!

И надо же было себя так накрутить!

Великие генералы тоже теряют головы…

На то и нужна рядом с сильным мужчиной мудрая женщина.

— Ничего, — я поднимаюсь, поправляю плед, укутываюсь получше и подхожу к нему. Рядом с ним чувствую себя совсем маленькой и беззащитной. — Я не понимаю, о чём вы говорите, господин… Я не собиралась никуда бежать.

— Шуба, — наконец, выдыхает он. — Это артефакт переноса в другой мир. Ты должна знать, что можно было бы провести обряд и вернуться. Иначе зачем её надела? Тебя так напугал Дик? Что ты сразу решила меня оставить?

Стылость… стылость и обречённость в его словах.

Я не выдерживаю и обнимаю его за шею. Плед спадает с плеч. Дракон обнимает меня, заглядывает в глаза. Мне совсем не холодно больше.

— Красивая шуба, — я усмехаюсь, — мне её вручила незнакомая бабушка… У меня никогда такой не было. Вот и не удержалась — примерила снова. Глупо, да? Я без всякого умысла покрутилась перед зеркалом. Значит, это могло вернуть меня в мой мир?

— Ты не знала?

Мотаю головой.

— Конечно, нет… А по-вашему я бы оставила Пелагею и исчезла?

Он кривится.

— Я думал об этом. Но ведь надо провести обряд. Думал, ты можешь улучить время, чтобы это сделать. Представил, как проснусь однажды, а тебя уже не будет в замке. Не будет в моём мире. Я сжёг её, потому что не хочу тебя отпускать. Ты — моя.

Горечь тонкой струйкой разливается по сердцу. С помощью этой шубы я могла вернуться домой? Просто одно осознание этого факта выбивает почву из-под моих ног.

Но я держусь. Нечего горевать. Обещание дано. И новая жизнь даже лучше прежней.

Шкурка лягушки была сожжена, но ничего плохого не случилось.

— Алан, можно вас попросить… — в глазах моих застыли слёзы, но скоро я приду в себя — знаю это точно. — Пожалуйста, если есть какое-то недопонимание между нами, мы будем прояснять его сразу. Без обид, без сцен ревности и гнева. Если бы вы всё рассказали днём, я бы ответила вам, что каждый раз, когда вы будете просыпаться, я буду в замке. Буду в вашем мире. Где-то рядом. И вы всегда сможете меня найти.

Дракон на это не отвечает. Он подхватывает меня на руки, вновь отпускает на кровать, нависает сверху.

Мрачность медленно исчезает, в глазах снова пляшет пламя.

— Я виноват, — говорит он шёпотом. — Я не смог заставить себя поверить. В своё счастье.

Сердце вырывается из груди, по телу разрывается дрожь, мне хочется прижаться к его твёрдой груди, потребность практически физическая. Кажется, что если этого не произойдёт, я умру…

Но язык мой — враг мой.

— А это разве мои проблемы, господин? — усмехаюсь.

А генерал смеётся в ответ и… целует меня. Поцелуй с драконом — словно падение в пропасть. Я обнимаю его за шею, приоткрываю рот, позволяя хозяйничать его языку… и пропускаю тихий стон удовольствия.

Блаженство кажется вечностью, я млею в его руках, позволяю его пламени плясать в моей крови.

Очень хочется, чтобы это никогда не прекратилось.

Но приходится заставить себя сбавить обороты.

Когда он отстраняется, чтобы пройтись горячим языком по моей шеи, я вцепляюсь в его плечи. От желания хочется плакать. Такого со мной никогда не было.

Но это всё эмоции.

Нужно не забывать о мире за дверью его покоев.

— Мой господин… если у меня есть выбор, то… Я не хочу становиться вашей любовницей.

Он не сразу, но отстраняется от меня. Выглядит слегка заторможенным. На полпути остановить процесс нелегко.

— Не хочешь?

Глава 17

Мастер Варден, генерал-дракон, мой хозяин, мой господин. Он окидывает меня на мгновение похолодевшим, жёстким взглядом. Поднимается с кровати и вдруг говорит:

— Тот рыжий повар, который готовил для тебя еду… — начинает и заминается, будто бы не уверен, стоит ли продолжать.

— Да… — отзываюсь. — Он куда-то совсем запропастился. Гилмор никак не хочет мне говорить, что случилось. А это ей совсем несвойственно…

Я торопливо поправляю платье и волосы. Лицо почему-то только сейчас начинает гореть из-за смущения. Надеюсь, что дракон этого не заметит.

Он подходит к окну, руки в замке за спиной, прямая широкая спина, запрокинутая голова…

О чём думает?

Почему у меня чувство такое, будто бы кто-то кинул в комнату бомбу. И она вот-вот и взорвётся!

— Кроме Гилмор… Очень многие слуги, с которыми ты общалась в замке… — он оборачивается и пронзает меня взглядом синих глаз. — Они мертвы.

— Ч-что?

Я холодею. Действительно, в замке много странных, молчаливых слуг, которых я видела лишь единожды.

Я пыталась обсудить это со служанкой, но она всё время норовила перевести тему.

А у меня обычно так много дел, что даже такие странности отходят на второй план.

— Замок этот столетиями принадлежал моему роду. Здесь много… призраков. Но не моей семьи. Слуги давали клятву верности артефакту, сердцу замка. Отпечаток их души навсегда останется здесь. И видеть их могут лишь те, кого замок принял. Принял как часть семьи.

В его словах горечь.

Я поднимаюсь с постели.

— Что это значит?

— Моя эрилэ никогда не видела здесь мёртвых слуг, — чеканит Алан.

Я закусываю щёку изнутри, пытаясь вспомнить, что значит это слово.

Истинная. Это не имя его жены. Это значит то, что она его истинная.

Но всё-таки… почему он с такой болью обо всём этом говорит?

— Возвращайся в свои покои, Варя, — припечатывает вместо ответа, больше не глядя на меня. — Мне нужно подумать.

И я ухожу.

Чувствуя, что сейчас решается моя судьба.